Сезон Маршей - Страница 85

Первые гости появились в самом начале восьмого — два старых друга Дугласа из Сената и с полдесятка конгрессменов. Потом приехала шеф вашингтонского бюро Эн-Би-Си с мужем, шефом бюро Си-Эн-Эн. За ними подкатила Синтия Мартин, без сопровождения. Эдриан Картер привез жену, Кристину. Чтобы прикрыть Майкла, чья работа в ЦРУ оставалась для многих секретом, Синтия и Эдриан представились специалистами по Северной Ирландии, выполняющими заказ госдепартамента. Картер намекнул, что хочет переговорить с Майклом наедине, и они вышли в сад.

— Как прошло совещание у Бристоля? — спросил Картер.

— По-моему, предъявленный продукт произвел на него впечатление. Даже Бекуит заглянул на минутку.

— Серьезно?

— Да. Сказал, что доволен исходом операции «Кеттлдрам» и что мирный процесс снова набирает ход. Ты прав, он многое поставил на карту, результат ему нужен позарез. — Майкл помолчал, потом, преодолев сомнение, спросил: — Так что, с Северной Ирландией у меня все?

— Подождем, пока делегации разъедутся, и передадим отдел Синтии, а тебя вернем в ближневосточный.

— Если в Управлении и есть что-то постоянное, так это перемены. И все-таки хотелось бы знать, почему Моника задумала перетасовать колоду именно сейчас и почему ей так неймется снять меня с дела Октября.

— Моника предпочитает, чтобы дело числилось закрытым. Думает, что даже если Октябрь жив и не сошел со сцены, то никакой опасности ни американским гражданам, ни американским интересам он не представляет, а следовательно, на экран нашего радара не попадает.

— Ты с ней согласен?

— Разумеется, нет, и я высказал ей свое мнение. Но директор в конце концов она, а цели определяет директор.

— Настоящий мужчина на твоем месте подал бы в отставку.

— Не все из нас настолько финансово независимы, чтобы демонстрировать смелость и приверженность моральным принципам.

В дверь выглянула Элизабет.

— Не пора ли вернуться? Можно подумать, вам больше и поговорить негде.

— Будем через минуту, — пообещал Майкл.

— И еще одно, — сказал Эдриан, когда Элизабет скрылась. — До меня дошли слухи о твоем визите к Мортону Данну в отдел технических служб. Я даже знаю, чем вы занимались. Скажи, какого черта ты там забыл?

— Пару недель назад в Париже застрелили пластического хирурга по имени Морис Леру.

— Ну и что?

— Я подумал, что может быть Октябрь решил изменить внешность.

— А потом убил врача, который проводил операцию?

— Не скрою, такая мысль приходила мне в голову.

— А теперь послушай меня, Майкл. Моника сняла тебя с дела. И я не хочу, чтобы ты проявлял инициативу и вообще позволял себе какие-либо несанкционированные действия. Ты не фрилансер. Никаких частных операций. Никакой самодеятельности. Для тебя Октябрь мертв.

— Уж не угрожаешь ли ты мне, Эдриан?

— Вообще-то да, угрожаю.

Делярош снял наушники, вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Вечеринка была в разгаре, голоса, звон посуды, взрывы смеха, музыка — звуки сливались в общий шум, разобрать в котором удавалось только отдельные обрывки разговоров.

Он выключил магнитофон и достал из стального футляра девятимиллиметровую «беретту». Его любимое оружие. Делярош разобрал пистолет, тщательно смазал и протер каждую деталь мягкой тряпочкой. Занимаясь привычным, чисто механическим делом, он размышлял о том, как убьет посла Дугласа Кэннона и Майкла Осборна.

Глава тридцать седьмая

Вашингтон

— Прежде всего поздравляю всех с праздником, Днем святого Патрика, — провозгласил президент Джеймс Бекуит, всходя на подиум в Розовом саду утром следующего дня. По обе стороны от него расположились ирландский премьер-министр Берти Ахерн и министр иностранных дел Великобритании Робин Кук. За спиной президента толпились лидеры основных политических партий неспокойной провинции, включая Джерри Адамса, руководителя Шин фейн, и Дэвида Тримбла, вождя Ольстерской юнионистской партии и премьер-министра Северной Ирландии.

— Сегодня нас собрал здесь не кризис, а праздник, — продолжал президент. — Мы чтим наше общее наследие, то, что нас объединяет, и подтверждаем свою решимость содействовать происходящим в Северной Ирландии мирным переменам.

Дуглас Кэннон сидел в сторонке с группой высших чиновников Белого Дома и государственного департамента, принимающих участие в переговорах.

Слова президента вызвали вежливые аплодисменты.

— В прошлом месяце группа лоялистских головорезов — так называемая Бригада Освобождения Ольстера — предприняла попытку убить американского посла в Великобритании, моего старого друга и коллегу Дугласа Кэннона. То был последний, судорожный жест тех, кто хотел бы и дальше решать проблемы Северной Ирландии через насилие, а не путем поиска компромисса. Если кто-то еще сомневается в нашей приверженности миру, то я попрошу их принять к сведению следующее: посол Дуглас Кэннон здесь, с нами, а от Бригады Освобождения Ольстера не осталось ничего, кроме дурной памяти.

Бекуит повернулся, улыбнулся своему «старому другу и коллеге» и зааплодировал. Джерри Адамс, Дэвид Тримбл, Берти Ахерн и Робин Кук, как и все собравшиеся, присоединились.

— А теперь прошу извинить, но нас ждет работа, — закончил Джеймс Бекуит.

Он повернулся, раскинул руки и шагнул с подиума, направляя политиков в Овальный кабинет и не обращая внимания на вопросы репортеров из пресс-корпуса Белого Дома.

Домой, на Н-стрит, где его ждали Майкл и Элизабет, Дуглас вернулся в конце дня.